В обществе существуют разные стратегии выживания — затаиться или сопротивляться. Мнение Лидии Тарасенко

Две хорошие новости и одна плохая

Эволюция придумала все живые организмы таким образом, что мы как биологический вид выживаем при максимальном соответствии условиям окружающей среды — много кислорода, организмы должны дышать им, а если много СО2 — добро пожаловать любителям углекислого газа.

Это, конечно, очень упрощенно, но позволяет обрисовать основную мысль — всю историю существования жизни

биологические существа только и делают, что эволюционируют, приспосабливаются к среде, но и она не перестает трансформироваться

Временами наступают периоды шаткого равновесия, а потом мы, иногда неожиданно, оказываемся в ситуации вновь изменившихся условий, и старые надежные механизмы не только не работают во благо, но и вредят. 

Людям, родившимся в развитых странах где-то в 60-е годы, повезло прожить большую часть жизни как раз на этапе относительного равновесия и благополучия для человечества. Комфорт постоянно увеличивался, технический прогресс сделал существование легче и беззаботнее, ресурсы — в достатке.

Сейчас же наступил период слома устоявшихся моделей и глобальной перестройки общества

На такие случаи природа закладывает в нас механизмы биологического разнообразия — разный цвет кожи, реакция на стресс, даже способность потреблять и усваивать пищу отличается в зависимости, например, от региона обитания наших предков, и того, где живем мы сами. И здесь — первая хорошая новость: у животных или растений нет выбора — каждый из них может идеально вписываться в определенные рамки. Но если что-то вокруг существенно поменялось, то конкретный представитель вида в большинстве случаев лишен шанса приспособиться либо сознательно моделировать внешние условия. Это должна сделать эволюция как процесс, а она не особо заботится о благополучии индивида. В этом отношении человек уникален, каждый из нас обладает довольно широким диапазоном «настроек», и очень многие вещи доступны для сознательной трансформации не только в себе, но и в среде. Если, конечно, мы верим в свободу воли как таковую. 

Особенно это касается реакции на резко меняющиеся условия социальной среды. Сейчас мы видим, что часть беларусского общества просто хочет жить нормальной жизнью. Просто работа-дом-работа оказались настолько привлекательной моделью, что многие готовы на существенные ухудшения условий жизни, на увеличение неопределенности в обществе, лишь бы сохранить привычный паттерн для себя и ближайшего окружения. Другая же часть отказалась так возмущена беспределом, что люди готовы на существенные ухудшения условий жизни, на увеличение неопределенности для себя и ближайшего окружения ради общих перемен. Это принципиально разные стратегии выживания в экстремальных условиях: первая направлена на сохранение статус кво, вторая — на изменение тактики поведения в ответ на изменение среды.

Находясь во второй группе, я, конечно, верю в себя и своих ребят, и все же не знаю, как будут разворачиваться дальнейшие события и чья ставка верна.

А тем временем расстояние между выбравшими затаиться и выбравшими сопротивление увеличивается, нарастает непонимание и вражда, копятся взаимные претензии

Неприятно, но вполне ожидаемо, поскольку сейчас эта конфронтация не о каком-нибудь выборе развлечения на выходные, а про стратегии выживания, где каждый из лагерей уверен, что именно их подход позволит выжить, это больше не метафора, а абсолютно конкретный вопрос жизни и смерти. Происходящее в стране, да и в мире — гиперобъект, зависящий от непомерно большого количества переменных. Сегодня у нас нет подходящей оптики чтобы рассмотреть общую картину, которая к тому же стремительно изменяется. Нам тяжело понять какое значение имеют наши ежедневные решения.

В условиях, когда результат не ясен, а действия не имеют желаемого и быстрого эффекта, мы все чаще вынуждены опираться на ценности, а не на конкретную физическую цель

Есть еще третьи — люди, несущие разрушения, те кто репрессирует, пытает, убивает. Обсуждая процессы в обществе, мы часто забываем об этой группе, относясь к ним скорее как к функции, нежели как к части общества. Никто не хочет иметь с ними дело, вполне обоснованно предполагая, что стать жертвой репрессивной машин — не самый блестящий план. Кто-то решает бороться в открытую, кто-то по-партизански, кто-то бежит, а кто-то думает, что пронесет. Не поймите меня неправильно, я вовсе не утверждаю, что выжидательная позиция — проигрышная. Но назову ошибкой рассчитывать на то, что люди, которые воплощают в жизнь самые абсурдные сценарии антиутопий, могут остановиться потому, что в какой-то момент решат, что пора бы уже и меру знать. Представители этой когорты такие смелые, потому что не знают про ответственность. На практике ни один чиновник не столкнулся с последствиями вредительских управленческих решений, ни один силовик не ответил за зверства. Все эти люди вполне могут быть съедены своим же репрессивным аппаратом, но такие случаи никак не учат проводить параллели между причинами и следствием, скорее наоборот. А чтобы сделать такой вывод умозрительно, теоретически — нужно абстрактное мышление. Упс. Эти люди просто не обладают способностью принять какое-либо решение, как не обладает ею лесной пожар. Мы имеем дело с природным явлением, не имеющим собственной воли, а направляемым ветром инстинктов. 

Фото: Скорая помощь внутри изолятора на улице Окрестина, Belsat

И здесь вторая хорошая новость для всех вменяемых homo sapiens — явление затухнет само, и те, кто чинят беспредел, обязательно не выживут не потому, что существует закон божий, а потому, что в отсутствие кислорода огонь гаснет сам. Сегодня функцию кислорода выполняет экономика, здравоохранение, промышленность — ничего из этого режим не умеет ни создавать, ни развивать, режим умеет только потреблять — вопрос в том, сколько ресурсов мы готовы ему отдать, и хватит ли нам после этого. А вот это может быть уже и плохой новостью.

Фото обложки превью: Алексей Кулинкович