Что происходит с беларусской музыкой в 2023-м? Мнение Аллы Алоэ, Александра Богданова, Сергея Будкина и Александра Чернухо

Ниже представлена текстовая версия ток-шоу о настоящем и будущем беларусской музыки. В беседе участвуют Алла Алоэ (далее — АА) , Сергей Будкин (далее — СБ), Александр Богданов (далее — АБ), Александр Чернухо (далее — АЧ), а также гости в зале со сфер медиа, культуры, науки и многих других.

АЧ: Если кратко, то беларусской музыкальной индустрии нет. Индустрия — это механизм, который отлажен и работает. Это бизнес, который функционирует на определённых профессиональных рельсах.

Беларусская музыка — это нечто, что существует сейчас само по себе

Просто появляются группы. Как правило, у них нет профессионального менеджмента. Они появляются, исчезают, и лишь немногие из них действительно попадают в общественное пространство и добиваются успеха. 

Если говорить о том, что происходит в Беларуси то в Беларуси сейчас появляется много интересных групп, даже несмотря на то, что для них нет условий.

Также остались всего две-три концертные площадки, где время от времени происходят события.

В Беларуси очень сложно получить гастрольное удостоверение на проведение концерта беларусских групп. В основном в Беларуси выступают российские группы и исполнители.

Что касается беларусской музыки за границей, она теперь существует в гастрольном варианте. Выходит очень мало альбомов, очень мало новых программ. Я думаю, что это истощающийся ресурс и беларусская публика быстро может устать.

СБ: Если очень кратко и одним словом, то это можно обозначить как «капец». Даже более эмоционально.

Если посмотреть на все сверху, то внутри страны все уничтожается: у большинства деятелей искусства, включая музыкантов, есть проблемы с выходом на сцену, с творческим самовыражением, то есть цензура, запрет на профессию, невозможно, существовать публично в этом пространстве по разным причинам. 

И в Беларуси, и за рубежом, беларусским деятелем приходится выживать: приходится работать на стройках, в такси и так далее. Но если изменить оптику и посмотреть глубже, то мы увидим, что происходит переформатирование культурного поля, и каждый ищет себя новым способом.

Накопленный творческий и социальный капитал не работают, но это может стать вызовом для деятелей культуры, чтобы найти тот формат существования, где они могут проявить себя

Не важно за границей или внутри. Здесь важно, что можно начать с нуля, можно использовать обстоятельства себе на пользу.

Участники слушают реплику из зала. Скриншот дискуссии

АА: Есть замечательные примеры, когда медиа становится «бустером». Когда ваш трек взлетает на YouTube, TikTok, Instagram, и вы можете быть просто обычным парнем из Минска, но у вас охват 10–20 миллионов. Сейчас технологии не обращают внимания, где вы находитесь и где записали свой клип, видео или песню. 

Я думаю, что это бриллианты, которые появились у нас сейчас, это результат ограничений, которые всегда были с нами. Беларусский продукт, он тем и уникален, что он сверхкреативный.

Если ты живешь в развитом обществе, то у тебя есть и музыкальные институты, и студии, и школа по продюсированию, продвижению, и концерты, и программы, и гранты, и фестивали, которые поддерживают молодежь.

Творчество беларусских музыкантов рождалось там, где, кажется, ничего гениального не могло появиться, но они взлетели, они стали популярными

АБ: К сожалению, никак не помочь. Единственный вариант, который я вижу для себя, как менеджера в сфере искусства, как помочь музыкантам, которые находятся в Беларуси, живут в Беларуси, — это находить варианты, чтобы отправить их на фестивали, в туры и на резиденции.

Это сложный путь, поскольку основным способом финансирования являются средства фондов, и это опасно для людей, получающих эти деньги и возвращающихся в Беларусь.

Все, кто постоянно ездит туда и обратно, чувствуют себя на коротком поводке

и ждут следующего тура, понимая, что, возможно, не нужно возвращаться, но они возвращаются. Единственное, что мы можем сделать для них издалека, это найти какие-то нестандартные варианты, чтобы показывать, развивать их творчество, попадать в резиденции, отдыхать там от беларусской «багны» и создавать новое.

Александр Чернухо и Александр Богданов, скриншот с записи ток-шоу

АЧ: Очень важна сейчас информационная поддержка через медийные каналы, прежде всего для молодежи, потому что у них нет стартовых площадок. 

В Беларуси было много специализированных музыкальных медиа. Были Tuzin.FM, Ultra Music, Experty.by, Rap.by, музыкальная редакция Еврорадио и много чего еще, но это было раньше. Сейчас есть некоторые Telegram-каналы или YouTube-проекты, которые говорят о беларусской музыке. Но этого мало. Очень мало специализированных медиа, которые бы просто давали эту стартовую площадку молодым артистам.

Кроме того, охват на YouTube. Это тоже работа, это работа людей, которые понимают, как работает этот алгоритм, как попасть на глаза, в уши своей аудитории. Это если, конечно, музыкант хочет оставаться в беларусском поле.

Потому что там такая ситуация, что вы не можете создавать и творить. Музыканты, которые живут в Беларуси, рассказывают об этом

СБ: Если говорить о 2023 году, пока можно путешествовать, то это возможность для сотрудничества, для повышения уровня, для поиска нестандартных программ поддержки для артистов. Это может быть работа над собой, в конце концов. Это не работа в стол, но это может быть даже исследовательская деятельность, которая потом станет основу для концептуального альбома.

При открытых архивах и открытых границах уже есть несколько вариантов их реализации. Поэтому мне кажется, что здесь единственный момент, что очень сложно создать атмосферу свободы, которая необходима для творчества.

Если это заявления, то они должны проходить через несколько уровней цензуры. Самый сложный уровень цензуры — это самоцензура, когда человек просто боится что-то записать на бумаге, выразить в треке и так далее.

АА: Очень сложно продвигаться, когда отсутствует индустрия, фестивали, концерты, площадки, медийная поддержка и критика. Как понять при этом, что ты талантливый? Это важно для любого индивида, не только для музыкантов, но и для художников, и, кинематографистов. Поймешь, вероятно, тогда, когда вы получаете признание от других людей.

АЧ:

Мне кажется, что Viva Braslav хорошо иллюстрирует вкусы массовой аудитории в Беларуси

Так что, если вы хотите увидеть, что интересно беларусской аудитории, массовой аудитории, посмотрите на афишу Viva Braslav в этом году. Вы поймете, потому что это коммерческий фестиваль, который приносит деньги.  И, если я не ошибаюсь, в этом году они даже установили рекорд по посещаемости. Естественно, с одной стороны, граница закрыта, и очень сложно привезти западного артиста в Беларусь, но Viva Braslav привезли нескольких европейских поп-диджеев. Также мне кажется, что «лайн-ап» не изменился за последние несколько лет. В этом отношении они очень искренни. Они сделали вид, будто ничего не произошло. Ни в 2020 году, ни в 2022. И они продолжили делать то, что они делают. 

АЧ: Например, с тем же Максом Коржом работает огромная команда. Все, что произошло до того, как он стал очень популярным, было на очень низком уровне. Он не раз говорил об этом, как он, будучи пьяным, выходил на сцену с микрофоном, падал со сцены и т.д. Затем появились Respect Production, которые сыграли значительную роль в его дальнейшем успехе. Другими словами, вокруг него появилась профессиональная команда.

То, как команда Коржа работает и как взаимодействуют с фанатской базой просто фантастически. Вот в чем суть: профессиональная команда должна создавать условия, чтобы артисты раскрывались в полной мере.

АБ: В каждой европейской стране есть национальное музыкальное агентство. Они ищут гранты для организации фестивалей внутри страны и отправки музыкантов и групп на крупные европейские шоу-кейсы. Например, шведское национальное музыкальное агентство находит грант, выбирает свежие, крутые, разнообразные шведские группы, они идут на Pop-Kultur в Берлин, покупают там сцену на вечер, приглашают всех организаторов фестивалей, клубных продюсеров, показывают им шведский шоу-кейс.

В Беларуси никто не берется за ответственность за беларусских музыкантов, которые даже не могут написать грант или заявление на резиденцию — ничего вообще

Александр Богданов, скриншот с записи ток-шоу

АБ: Я думаю, что для того, чтобы бизнес давал деньги, должно быть предложение. Должно быть предложение на языке бизнеса. Менеджеры — это институт, который мог бы взять на себя ответственность за эту коммуникацию, а также за работу с бизнесом.

АЧ: Почему беларусские музыканты не обращаются к польским чиновникам и подобным? Потому что обращаться должна экспертная организация.

Польша построила свою индустрию, и чтобы пойти к поляку с предложением, нужно просто обосновать все от и до и говорить с ними на их языке.

Если вы этого не сможете сделать, вам скажут спасибо, но у нас есть очередь, там стоят польские группы. Станьте позади них и, с опущенной головой, слушайте

Павел Свердлов: Я вспомнил два примера, когда беларусский бизнес должным образом поддерживал беларусских музыкантов. Один — просить деньги по дружбе. Была, например, беларусско-итальянская строительная компания, которая поддерживала альбом «Bella ciao» Войтюшкевича. 

Другой пример компания «Белпи», например, которая много лет поддерживала «Генералы айчыннага року» и выпустила напиток «Крамбамбуля», и соответственно, у группы «Крамбамбуля» тоже были деньги. Но основатели «Белпи» не делали это, чтобы потом получить деньги. Это была история про идею.

АЧ: Это уже называется меценатство. Это социальная ответственность. То есть вы не можете контролировать качество того, что вы получите в конце. Вы просто дали деньги на запись альбома, и можно делать с этими деньгами что угодно. Верно? Когда речь идет о прагматичном сотрудничестве, когда есть контроль над качеством, то это уже совершенно другой уровень ответственности.

АА: (в ответ на вопрос о примере США) Например, в Америке нет министерства культуры, нет министерства спорта. Все, к примеру, баскетбольные команды являются частным бизнесом.

Алла Алоэ, скриншот с записи ток-шоу

Прийти к бизнесмену похоже на пирамиду Маслоу. Музыка и творчество находятся далеко внизу. Бизнес должен стабильно функционировать много лет, быть прибыльным, расти, затем начинаются вопросы о персонале, организации компании и т. д., затем социальные льготы для своих семей, их сотрудников и так далее.

И только потом, на 20-м шаге, они говорят: «О, мы такие богатые сейчас, что можем дать немного денег парням, чтобы они записали альбомы»

Пока беларусский бизнес зарабатывает не так много денег, он нестабильный. Это ситуация последних 10–15 лет и вы будете, в таких условиях, думать о сохранении только своего бизнеса, а не о помощи другим деньгами.

СБ: Есть существенная разница между американской историей и беларусской историей. В Америке меценат готов заплатить за то, чтобы войти в клуб избранных, чтобы быть причастным к важному делу. И, кроме того, существует практика публикации фамилии, когда вы финансируете проект.

В Беларуси, даже если спонсоры и готовы давать деньги, они готовы дать еще больше, только чтобы их не называли

Сергей Будкин, скриншот с ток-шоу

АЧ: Мне кажется, что Беларусь не ограничивается какой-то исторической географической границей. Культура происходит как внутри, так и снаружи. И мне кажется, что неправильно делить это на тут и там. Беларусская культура существует здесь и существует по всему миру. Поэтому я думаю, что налагать какие-то условия, что там что-то не так, а здесь что-то правильно, неверно.

СБ: Разделение на тех, кто здесь, там, кто уехал, приехал, во-первых, абсолютно неконструктивно, и во-вторых, они значительно ослабляют беларусскую тему, потому что, действительно, каждый, в беларусском контексте, независимо от их местоположения, работает на беларусское дело.

Они работают в пределах беларусского пространства, а степень вовлеченности может варьироваться.

В дискуссии участвовали гости из зала. На скриншоте Павел Свердлов и Антон Родненков

Формы существования были выбраны возможно из-за безопасности или других причин. Но все это работает на общую цель

АА: Я считаю, что люди, которые все еще в Минске, в Беларуси, они работают там, они заслуживают двойного внимания и двойного уважения, потому что они продолжают что-то делать даже в таких жестких условиях существования.